Вавилонская библиотека — или какое отношение Х.Л. Борхес имеет к переводу

Странная вещь — если вы будете искать новеллы или хотя бы даже биографию Борхеса в немецком интернете с использованием сайта google.de — вы, разумеется, найдёте массу ссылок, среди которых будет одна на википедию (а с новеллами и подавно — одна-единственная ссылка на магазин амазон с новеллой «Borges gibt’s nicht» — в русском переводе «Другой», это представляется мне более верным, хотя я могу ошибаться) — и всё! Всё?

Конечно же, немцы знают и любят Борхеса меньше, чем русские. Об этом свидетельствует хотя бы даже количество ссылок в поисковиках — на запрос «Борхес писатель» на Яндексе выдаётся 272 тысяч, на google.de — всего 65.400  ссылок. И всё же…

Я жалею, что с самого начала учил не испанский язык, на котором разговаривал и писал мэтр — а немецкий. И всё же я очень его люблю, он очень мне близок как человек, как непревзойдённый фантазёр, как блестящий прозаик…

Я утверждаю и могу доказать, что Борхес очень трепетно относился к нашей профессии. Вспомнить хотя бы его «Вавилонскую библиотеку». Учитывая то, что он  туда включил — «все возможные комбинации двадцати с чем-то орфографических знаков (число их, хотя и огромно, не бесконечно) или все, что поддается выражению — на всех языках» — становится ясным, что он был неравнодушен к переводам и переводчикам. Кстати, сам Борхес великолепно знал английский (про него как-то странно говорить владел, ибо владеешь тем, чем пользуешься повседневно; но в некоторых местах его называют испанским писателем, пишущим по-английски, что, на мой взгляд, для него было не так уж важно), испанский (испанский язык был для него вторым родным), португальский, диалекты испанского, изучал, правда, не так чтобы серьёзно — русский.

В этой связи стоит вспомнить новеллы Борхеса — собственно то, чему он посвятил всю жизнь. И тут обнаруживается странная для непосвящённых вещь — количество новелл, так или иначе имеющих отношение к языкам, переводам и лингвистике, у Борхеса поражает. Кажется даже, что этот человек не мог быть ничем иным, кроме как переводчиком — настолько сильно у него выражена экзистенциальная тоска по лингвистике, по изучению языков, по переводу.

В одной из моих любимых новелл — «Вавилонская библиотека» — где, собственно, и провозглашается главный принцип людей, вставших на путь изучения языков — бесконечность их труда и плодотворность усилий — в конечном итоге всё сводится к тому, что язык и книги на нём непознаваемы, ибо бесконечны. Вообще, в этой новелле Борхес будто играет словом «бесконечность» — Библиотека бесконечна, Вселенная — бесконечна, познание и есть сама воплощённая Бесконечность. А вот как он говорит о языках библиотеки:

Долгое время считалось, что не поддающиеся прочтению книги написаны на древних или экзотических языках. Действительно, древние люди, первые библиотекари, пользовались языком, сильно отличающимся от теперешнего, действительно, несколькими милями правей говорят на диалекте, а девяноста этажами выше употребляют язык совершенно непонятный. Все это, я повторяю, правда, но четыреста десять страниц неизменных MCV не могут соответствовать никакому языку, даже диалектному, даже примитивному. Одни полагали, что буква может воздействовать на стоящую рядом и что значение букв MCV в третьей строчке страницы 71 не совпадает со значением тех же букв в другом порядке и на другой странице, но это туманное утверждение не имело успеха. Другие считали написанное криптограммой, эта догадка была всюду принята, хотя и не в том смысле, который имели в виду те, кто ее выдвинул.

За познанием библиотеки-Вселенной лежит по сути одна идея о тщетности любых попыток понять её смысл.  Но Борхес не теряет надежды найти его. И, исполненный этой надежды, как он пишет «изящной», он больше не думает о библиотеке и Вселенной, главный его вывод — в том, что библиотека не прейдёт, она сохранится, даже если умрёт последний из библиотекарей-исследователей — «освещенная, необитаемая, бесконечная, абсолютно неподвижная, наполненная драгоценными томами, бесполезная, нетленная, таинственная». Как и язык, как в конечном итоге и сама Вселенная.